Джудит О`Брайен - Алая роза Тюдоров
Кит – вот в чем загвоздка.
Все лучшие чувства и ощущения, запахи, звуки, даже осязание в этой эпохе были связаны у нее с одним-единственным человеком – Китом. Без него жизнь при дворе Генриха VIII скорее всего напомнила бы ей своеобразную экскурсионную прогулку. Или добротную постановку спектакля на историческую тему.
Впрочем, жестокость и смерть на этой «сцене» были самыми настоящими. Так-то так, но ей вдруг расхотелось перебираться в комфортабельный XX век. Она знала, что очень скоро на нее навалится ностальгия. Но если Кит будет рядом, то ничего не потеряно. Они станут вспоминать эту эпоху, делиться совместно пережитым. Эти дни навсегда сохранятся в ее памяти как время знакомства и первых встреч с Китом.
Окинув прощальным взглядом комнату, девушка поспешила наружу. Да, семена ее будущего взошли именно здесь, но само это будущее лежало перед ней на расстоянии каких-нибудь сотни ярдов – там, где у зеленых кустов лабиринта трудился ее мужчина в черном бархатном камзоле, заросший до самых глаз пиратской черной бородой.
Надо было торопиться.
Все шло как по маслу.
Дини настолько запыхалась, когда добежала до Кита, что не могла сказать ни слова – просто подняла бутылку вверх. Он нежно провел ладонью по ее порозовевшим щекам.
Приготовления были в основном закончены. Кит протянул руку Саффолку и медленно заговорил, подбирая слова:
– Я… то есть мы очень благодарны тебе. Сейчас мы уйдем отсюда, но все равно будем о тебе вспоминать.
– Я не очень-то понимаю, куда и как вы отсюда уйдете, – пробасил Саффолк, – но хочу надеяться, что вы обретете счастье, которое нашли здесь.
Дини затаила дыхание: неужели Кит ему все рассказал? По крайней мере герцог действовал вполне осознанно и, казалось, отлично понимал, что должно было произойти в лабиринте.
Саффолк кивнул на прощание, словно они расставались на пристани и им предстоял длинный путь на корабле в неизвестные земли. Но как, скажите, такой прагматичный человек, как Саффолк, мог поверить в этот невероятный переход во времени, в который, признаться, и сама Дини не до конца верила? Тут она сообразила, что во времена Генриха люди с легкостью верили в волшебство, магию и прочую чушь.
Как ни странно, в чем-то они оказались правы, поскольку сама природа путешествия во времени оставалась не известной ни Дини, ни Киту.
– Ты запалишь порох, когда я подам знак, – произнес Кит, обращаясь к Саффолку. Он крепко сжал руку Дини, и это пожатие придало уверенности в будущем, хотя Кит говорил, обращаясь к прошлому: – Да, не забудь напомнить королеве Анне, чтобы она не противоречила его величеству. Насколько я понимаю, Кромвель позаботился о соблюдении ее интересов. Дини тоже улыбнулась Саффолку:
– И пожалуйста, присмотрите за принцессой Елизаветой – она такая маленькая и так нуждается в помощи…
Кит прикрыл ей рот ладонью, и все засмеялись.
– Пора, – проговорил Кит, хотя это было ясно без слов.
Они с Дини медленно двинулись в глубь лабиринта.
– Гамильтон! – послышался пронзительный мужской голос, в котором явственно слышалась ярость.
– Дьявольщина, – прорычал Кит, – это Суррей. Они не остановились, наоборот, ускорили шаг. Кит, однако, крепко сжал в кулаке рукоятку меча.
– Саффолк, зажигай! – крикнул он, хотя они еще не достигли нужного места. Впрочем, Гамильтон надеялся, что к тому времени, когда сгорит бикфордов шнур, они будут в центре лабиринта.
– Гамильтон! – с искаженным от злобы лицом Суррей кинулся вслед за ними в заросли.
– Быстрее, девочка! – Кит передал ей бутылку, а сам покрепче схватил Дини за руку, чтобы в случае необходимости иметь возможность втолкнуть ее в центр живой изгороди. Вдруг девушка зацепилась шиньоном за ветку, но, несмотря на боль, смело рванулась вперед, оставив на ветке и шиньон, и клок собственных волос.
Раздался первый взрыв.
– Мы почти на месте, – сказал Кит, прикрыв рукой лицо от полетевшего во все стороны гравия. – Черт, что Саффолк добавил в эти пороховые заряды?
Снова грохнул взрыв, но они находились уже в центре лабиринта, и Дини обхватила Кита за талию.
Взяв у Дини заветную бутылочку, Кит свободной рукой обнял ее за плечи. Прогремели еще два взрыва, и в воздухе пролетел кусок гранита от расколотой взрывами скалы. Дини от страха спрятала лицо на груди Кита. Его сердце стучало так громко, что чуть ли не заглушало близкие разрывы.
Прикрывая лицо от летевшего по воздуху гравия, Кит поднял бутылку из-под кока-колы над головой. Сразу же вслед за этим земля затряслась – куда сильнее, чем от взрывов пороха. Дини открыла глаза и заметила голубое яркое свечение, исходившее от бутылки. Потом от нее стали отделяться голубые молнии, напоминавшие вольтову дугу, и словно сетью опутали влюбленных.
– Гамильтон! – Снова вопль Суррея перекрыл на мгновение даже грохот взрывов.
– Черт бы его побрал! – выругался Кит, впрочем, не слишком грозно. Судя по всему, он обращал на Суррея не больше внимания, чем на надоедливую муху.
Тот, однако, уже был на расстоянии каких-нибудь шести футов от них, и в руках у него блестел обнаженный меч. Поначалу он выглядел чрезвычайно изумленным, поскольку заметил происходившие с Китом и Дини метаморфозы. Он даже приоткрыл рот, но потом, справившись со страхом и изумлением, двинулся прямо к ним, нацелив острие меча в горло Кита.
Кит поднял руку Дини и аккуратно переложил сверкающую голубым огнем бутылку ей в ладонь, а потом осторожно освободился от другой ее руки, обнимавшей его за талию.
– Кит, только не сейчас! – закричала Дини, заметив, что он вынул из ножен меч.
Впрочем, медлить было нельзя, потому что Суррей уже сделал выпад. Кит слегка оттолкнул девушку и скрестил оружие с клинком Суррея.
Дини тем не менее старалась держать бутылку так, чтобы голубое пламя продолжало окутывать и Кита тоже. Четыре новых взрыва, последовавшие один за другим, усилили свечение бутылки, которое по интенсивности приближалось к свечению кристалла в лазере. Одновременно усилилось и дрожание земли, от которого у Дини застучали зубы.
Суррей полосовал мечом воздух, стараясь попасть острием клинка в силуэт Гамильтона, странным образом расплывавшийся перед его глазами. Надо сказать, в этом он преуспел, поскольку Кит мог защищаться только левой рукой – правой он пытался оттолкнуть Дини в глубину зарослей, подальше от меча Суррея. К сожалению, его собственный меч при этом запутался в гибких побегах и тогда над плечом Кита словно молния блеснуло жало клинка графа Суррея. Дини собственными глазами видела, как под ударом разъехалась черная бархатная ткань камзола Кита и его белоснежная рубашка обагрилась кровью. Сразу же вслед за этим пальцы Гамильтона, удерживавшие рукоятку меча, разжались, и клинок упал на землю, звякнув о гальку. Дини пыталась ухватиться за Кита, но ветки ей мешали. Зато она успела взглянуть ему в глаза. Что в них было? Боль? Сожаление?
